От спичек возгорится… домна. О чём писал «Магнитогорский рабочий» в эти дни в 1933 году

А дни были непростыми – из-за аварии на колошнике первой домны была приостановлена ее работа. Началась всеобщая паспортизация магнитогорцев. Доставали бытовые неудобства…

Накануне «Магнитогорский рабочий» много внимания уделял ликвидации предпосылок аварийной ситуации – 9 февраля предупреждал на первой полосе: «Доменные печи начинают выравниваться. Но опасность нормальному ходу печей еще не миновала». Положение усугубляли «транспорт, ковшевое хозяйство, бункера, разливочные и до сих пор продолжающееся загрязнение доменного цеха».

Тогда же «треугольник доменного цеха ввел премиальную систему за быстрейшую ликвидацию всякого рода мелких аварий, например, за смену фурмы в течение 15 минут выдается премия в размере 15 руб., за смену амбразуры в 40 минут – 50 руб., за смену клапана горячего дутья в час – 100 руб.». К поощрению лучших работников производства подошли серьезно: организовали «специальный, строго закрытый распределитель по дополнительному снабжению ударников».

Выездная редакция «МР» – уже знакомый нашим читателям Безбабичев, а также Дубков, Винокуров, Куликов, Воробьев – 10 февраля жестко раскритиковала организацию работы, повлекшую «почти беспрерывную цепь аварий». И чуть ли не в каждой аварии усматривались вылазка классовых врагов или их влияние. Как следовало из одного заголовка, «Борьба за 2000 тонн (чугуна) – ожесточенная классовая борьба».

В ночь с 9 на 10 февраля произошла серьезная авария на колошнике первой домны, остановившая производство. 11 февраля в «МР» вышел материал «Аварийная ночь», рассказывающий об ударной работе механического цеха по срочной сборке и монтажу конуса домны.

«На колошниковой площадке первой домны создаются новые образцы героического труда», – сообщил «МР» 12 февраля. На первой домне началась работа по смене большого конуса. «После остановки печи смена инженера Адарюкова в полном составе осталась на субботник, чтобы привести в порядок колошниковую площадку. Им на смену пришел отряд партийно-комсомольского актива». Потом «за темпы» начали борьбу монтажники.

Однако отставали темпы работ на второй домне. Причина была найдена – «администрация доменного цеха, мягко выражаясь, либеральничает в отношении классового состава части работающих». К работе на ответственных должностях допущены кулак Красильников и итековец Стахович.

Здесь же опубликован приказ №75 начальника строительства комбината Мышкова, содержавший перечень мер, необходимых для срочной ликвидации аварии на колошнике первой домны. Была и такая:

«В случае окончания аварии раньше установленного срока выдать за каждый день пять тысяч рублей». А первый поэт Магнитки Василий Макаров опубликовал в «Магнитогорском рабочем» от 14 февраля свои полные горечи «Аварийные стихи»…

Как рассказал «МР» 20 февраля, первая домна была запущена в работу утром 18 февраля. Газета подробнейшим образом описывала все технические тонкости ее ремонта и хода ее работы. Из этих пояснений ясно, что причиной серьезной аварии на колошнике домны стала высокая температура из-за недогруза печи.

12 февраля «Магнитогорский рабочий» опубликовал постановление президиума Уральского областного исполнительного комитета №4703. На основании постановления ЦИК и Совнаркома СССР от 27 декабря 1932 года «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописке паспортов» полагалось «установить выдачу паспортов с обязательной пропиской таковых на территории гор. Магнитогорска и в рабочих поселках, входящих в черту города». Выдачу паспортов следовало «начать 15 февраля и окончить не позднее 25 апреля 1933 г.». Опубликованы также постановления ЦИК и СНК, президиума горсовета и приказ начальника строительства Мышкова.

Паспортизация была предпринята в том числе и с целью «разгрузки населенных мест от лиц, не связанных с производством и работой в учреждениях или школах и не занятых общественно полезным трудом, а также с целью очистки населенных мест от укрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов».

Помимо прочих срочных мер на местном уровне необходимо было «не позднее 12 февраля 1933 г. начать снабжение всех домоуправлений стандартными бланками справок о месте жительства и месте работы», «для проведения паспортизации выделить для технической работы хорошо грамотных, выдержанных, политически проверенных работников».

Газета обосновывала необходимость срочной паспортизации. «Очистим площадку от паразитических элементов!» – призывал «МР» 12 февраля. «Профорганизации должны организовать рабочие бригады по проверке жильцов, обитающих в бараках. Чрезвычайная комиссия по переселению рабочих металлургов в бараки 13 участка выявила в некоторых бараках ряд лиц, ничего не имеющих общего со строительством».

Заметка «Бездокументный» рассказывает об одном из таких «элементов». Агенты горФО застали на центральном базаре некоего Николая Шарова «с мануфактурой».

Шаров бросился бежать. Его догнали только на 5-м участке. При осмотре места жительства Шарова в бараке №9 на 6-м участке под его койкой обнаружили «48 полушалок, 6 платьев, 12 пар детских и дамских чулков, 51 метр сатину и 40 метров ситцу». В бараке Шаров проживал нелегально и нигде не работал.

«Знаете ли вы, кто живет в вашем бараке?» – вопрошал следующий заголовок. Заметка рассказывала, что на том же центральном базаре был задержан Ефим Варфоломеев. «При осмотре его багажа обнаружено 340 коробок спичек уфимской фабрики имени 1 мая. Спички продавались по 50 коп. за коробку». Варфоломеев сказал, что везет спички брату, но выяснилось, что никакого брата у него в Магнитогорске нет. Ясно было, что спички он хотел продать по спекулятивной цене.

Спекулянтов стали массово лишать паспортов, причем в их ряды зачислялись и те, кто торговал стряпней собственного изготовления, – как некие Сигачева и Баклимашева, упомянутые в газете от 17 февраля.

Со спичками на Магнитострое была в тот период беда. 14 февраля «Магнитогорский рабочий» посвятил этой теме горячую публикацию К. Карпова «Люди без огня». Автор живописует «банкротство мысли» в отсутствие трубки у человека умственного труда и простой в работе из-за поисков возможности прикурить у рабочего люда.

С вопросом, почему спички на Магнитострое стали остродефицитным товаром, автор обратился к начальникам снабжения. Долго ходил из кабинета в кабинет, пока не выяснил, что виновата железная дорога, на которой исчезло несколько вагонов со спичками, направлявшихся в Магнитогорск. Потом оказалось, что этот товар не был отгружен в Тюмени из-за отсутствия тары. На деле же агентом были забронированы для Магнитогорска 20 вагонов спичек, но работники управления рабочего снабжения Магнитостроя не перевели деньги в адрес спичечной фабрики, и наши спички уехали в Златоуст…

В эти же дни «МР» боролся с безобразной работой единственной парикмахерской соцгорода, где был настоящий рассадник заразы, а клиентов обслуживали при минусовой температуре. «Парикмахерская – одно из условий культурного быта рабочих, следовательно, является также одним из рычажков в борьбе за металл», – подчеркивала газета 9 февраля. Критиковали и работу столовых – в том числе одной из школ, где детские порции урезались, продукты продавались на сторону и «поедались работниками столовой».